С тремя девушками — бригадой интенсивной терапии — мчим на экстренный вызов: с мигалками и маяками, от которых мне тревожно: сирена служебных машин не предвещает ничего хорошего. Медики — сосредоточенные и серьезные, собрались за считанные секунды и буквально «впорхнули» в автомобиль. Экипаж скорой пропускают на дороге. И даже на красный сигнал светофора. К слову, по правилам водитель скорой может нарушить ППД, только убедившись, что его пропускают. Поэтому едет хоть и быстро, но аккуратно. Внимательно следит за ситуацией на дороге. В квартиру не поднимаюсь: никто не хочет в непростой жизненной ситуации видеть рядом с бригадой скорой журналиста…
Юля, Наташа, Полина
Выездная бригада — врач Юлия Шишова и два фельдшера — Полина Гончарик и Наталья Купцова. На троих — 47 лет трудового стажа на скорой. У Юлии — 15, 25 — у Натальи и семь — у Полины. Утро смены началось непросто — суицид 86-летней женщины.
Девушки вместе уже третий год — «притерлись» и понимают друг друга не то что с полуслова — с полувзгляда. Поэтому работать им легко: у каждого свои задачи. Обычно выезжают на экстренные вызовы, но если их нет — и на неотложные.
— Мы первые, кто приезжает на человеческую боль, и очень многое зависит от нас, — говорит Наталья. — Работа на скорой — это, прежде всего, ответственность. Бывают очень тяжелые смены, причем даже не по количеству вызовов. Помните, пару лет назад была тяжелая авария, погибли дети, в тот же день — пожар с гибелью детей. Мы попали на реанимацию женщины, а пятая бригада — дважды на детей… Это очень тяжело.
Тринадцать Залинейных, семь Окружных
Вообще выезд скорой, начинается с диспетчерской. Она — «сердце» станции. Есть у этой службы и мужские голоса — Андрей Туник как раз принимает очередной звонок.
— Многие не умеют вызывать скорую, злятся в ответ на вопросы, которые мы задаем, — рассказывает парень. — Иногда вообще адрес отказываются называть! Могут сказать: «Едьте на рынок». Мы обслуживаем несколько районов. На какой рынок, в каком городе? Могут и нахамить.
Кстати, когда объединили несколько районов, диспетчерам пришлось изучать и карты других регионов — чтобы быстро ориентироваться на незнакомой местности.
— В Борисове тринадцать Залинейных, семь Окружных переулков — первое, что учит диспетчер, — шутит Алина Демидчик, которая управляет работой бригад. В диспетчерской она уже 10 лет, до этого работала «на линии», то есть на вызовах. В разговоре вспоминает различные случаи из практики:
— В одной из дальних деревень как-то человек выпил «Каратэ», препарат такой, которым жуков травят. Пока доехали — отек легких. Фельдшера у меня не было, помогал водитель. Оказали помощь и везли пациента 70 километров в реанимацию — представляете, с какой скоростью? Порой водители у нас были и помощниками, и санитарами…
— Откачали?
— Ну конечно!
Бывают в диспетчерской и необычные случаи. Например, мужчина добивался адреса, куда отвезти жену, чтобы проверить ее на верность. Или еще: барышня приехала к давнишнему сожителю из Волгограда, а он ее не пустил, вызвал психбригаду.
Не такси. Не выдача рецептов.
Иногда, чтобы скорая приехала наверняка, диспетчеру озвучивают один повод для вызова, а по факту оказывается — другой.
— Звонят: плохо с сердцем. Мчимся. А оказывается — мужчина две недели в запое. «Вы сделайте укол, чтобы не пил, завтра ему на работу», — говорят родные. А в это время кому-то ведь может быть жизненно необходима наша помощь, — рассказывает фельдшер Полина Гончарик.
А еще бывает, гражданам лень идти в поликлинику за рецептом, и они думают: приедет скорая — и уколет, и рецепт даст. Но скорая не выдает больничных, справок, не назначает лечение. Ее компетенция — только оказание помощи. Дальнейшее лечение должен назначить врач.
Случается и такое, что звонят диспетчеру: стало плохо на улице. А когда приезжает бригада, то слышит: «Уже лучше, вы меня домой отвезите». Скорая — не бесплатное такси.
— Два часа ночи, вызов в Кострицу, — рассказывает похожий случай и Леонид Григорьевич. — Стоят два человека. У одного в руках — телевизор. «Нам до Борисова. Вот у него болит живот». —«Его и живот берем. Тебя с телевизором — нет».
«Один слушает, другой в компьютер играет!»
Вообще про то, что медики скорой не надели бахилы, заходя в дом, уже столько наговорено, написано, наснято. Где же истина?
— По технике безопасности — не должны их надевать. Мы экстренная служба, как, например, пожарные. Разве им предлагают надеть бахилы? Из практики — кому действительно нужна скорая, тому уже не до бахил, — рассказывает Наталья Купцова.
Каждая бригада скорой оснащена планшетами, которые подключены к общей базе. На них приходят вызовы и их причины, медики также отмечают на устройстве время прибытия, какая помощь оказана, какие препараты вводились и другое. Леонид Гатов порой слышит необоснованные жалобы: мол, «приехали, один слушает, а другой в компьютере играет». Не играет медик «в компьютере» — изучает и вводит необходимую информацию.
— А все ли признаются, что до приезда скорой принимали какие-то препараты?
— В целом да. Но случается, что подскочило давление, а выпили антибиотик, а не антигипертензивное средство.
Чего боится скорая
Казалось бы, чего только не насмотрятся медики скорой — и ранения, и трупы… Кажется, они закалены людской болью крепче стали.
— Наверное, самое страшное в работе «скоровика» — попасть на экстренные вызовы к своим родственникам или детские смерти. Это оставляет тяжелый след. Из своей практики помню и первого ушедшего пациента, и все детские смерти. К счастью, их было немного, — рассказывает Наталья.
— Я работала в детской бригаде, когда за год случилось три ухода детей, — говорит Юлия. — Это действительно очень тяжело. Вообще обидно, когда понимаешь: если бы нас вызвали раньше, трагедии можно было бы избежать. Думаешь, ну почему родные не поторопились? Приезжая на вызов, нужно понимать: людям в первую очередь нужна твоя помощь, а не сочувствие.
Ковид, о котором теперь мы только иногда вспоминаем, первыми встретили в том числе и на скорой. А помните панику среди населения? Медики тоже боялись. Боялись, но продолжали быть на передовой. А потом — привыкли. Многие переболели. И не раз. Вернулись в строй. Ушли из профессии только возрастные сотрудники, опасаясь за свое здоровье.
— Ковид мы пережили с одной тяжелой потерей, — говорит заведующий станцией СМП Леонид Гатов. — Один из первых умерших медиков в Борисове — Василий Георгиевич Липилин. Это был очень компетентный фельдшер, отданный своему делу, оптимистичный и жизнерадостный человек…
Тайное и явное
Ежедневно на станцию приходят запросы из поликлиник на граждан, проходящих водительскую медкомиссию. Мало кто знает, что для получения справки нужны сведения о вызовах скорой медпомощи за последние пять лет.
— Все данные по вызовам направляются врачу. В некоторых случаях у граждан возникают сложности: например, если на фоне употребления алкоголя случились эпилепсия или судороги. В этом случае человек должен будет пройти допобследование и, если понадобится, лечение. Поэтому хотелось бы обратиться к гражданам: думайте, как вы проводите свой досуг, знайте меру во всем, — говорит Леонид Гатов. — Несколько лет назад был случай, когда у минчанина за рулем возникли судороги, и машина съехала в кювет. Хорошо, обошлось без жертв. Медики не хотят вас ограничить в каких-то правах или создать сложности. Мы хотим, чтобы вы были живы и здоровы.
Легких смен не бывает
Бригаде некогда долго разговаривать: нужно снова спешить на вызов. Скорая — особый мир, сложный и непредсказуемый. Кто знает, что ждет девушек у следующего пациента? Мне хочется тепло попрощаться, но, прежде чем пожелать что-то доброе, интересуюсь:
— Медработники суеверны?
В целом — нет, но некоторые приметы прочно вошли в профессиональную жизнь. Например, если во время аварии с пострадавшего слетел ботинок — дело плохо и др.
— Не стоит желать спокойной ночи, хорошего дежурства, — улыбаются девушки, занимая свои привычные места в спецмашине.
И я лишь машу им рукой.
Уверена: как бы сложно ни было, они справятся. А легких смен у людей, каждый день встречающихся с человеческой болью, просто не бывает…
Ольга ЦЫБУЛЬКО, фото автора
